«Если не обратитесь и не будете какъ дѣти, не войдете въ Царство Небесное». (Матѳ. 18, 3).

Iисусъ Христосъ, въ своей земной жизни, оставилъ человѣчеству примѣръ вполнѣ покорнаго сына. Мы знаемъ, что «Онъ былъ въ повиновенiи» [Лук. 2, 31] — у земныхъ своихъ родителей и имѣемъ Его свидѣтельство о полной покорности волѣ Отца Небеснаго: «Я сошелъ съ неба не для того, чтобы творить волю Мою, по волю пославшаго Меня Отца» [Iоан. 6, 38]. — «Воля Отца» — эти слова Iисусъ повторялъ постоянно. «Не ищу воли Моей, но воли пославшаго Меня Отца». [Iоан. 6, 38]. — «Я и Отецъ Мой одно» [Iоан. 10, 30]. — «Не Моя воля, а Твоя да будетъ» [Лук. 22, 42]. — «Отецъ Мой болѣе Меня» [Iоан. 14, 28].

И наконецъ, послѣднее торжественное восклицанiе: «Совершилось!» [Iоан. 19, 30], т.е. воля Божiя исполнена до конца, всецѣло, въ совершенствѣ. Почему? Потому что жизнь Христа была совершенна въ своемъ послушанiи; Онъ какъ бы отражалъ на Себѣ въ полномъ согласiи волю Божiю. Но мы не можемъ сдѣлаться наслѣдниками, если не превратимся «въ маленькихъ дѣтей», только тогда начнется жизнь истинныхъ чадъ Божiихъ, полагающихся всецѣло на Него, предающихъ Ему съ полнымъ упованiемъ всѣ свои заботы о сей жизни, и о будущей. Наши скорби, наши затрудненiя всѣ принадлежатъ Ему, а беззаботное, безотвѣтное послушанiе ребенка, должно быть нашей долей. Опустимся же смиренно на колѣни и передадимъ ежедневно, шагъ за шагомъ, всѣ наши сомнѣнiя, всѣ заботы наши, большiя и малыя, въ руки Господа. Воля Божiя можетъ совершиться только при такой полной дѣтской покорности, которая не дастъ намъ смущаться ничѣмъ. «Всѣ заботы свои возложите на Него» [1 Петр. 5, 7] — и «не заботьтесь ни о чемъ, но всегда въ молитвѣ и прошенiи, съ благодаренiемъ, открывайте свои желанiя передъ Богомъ, и миръ Божiй, который превыше всякаго ума, соблюдетъ сердца ваши и помышленiя ваши во Христѣ Iисусѣ». [Фил. 4, 6-7].

«Очень желалъ Я ѣсть съ вами сiю Пасху, прежде Моего страданiя». (Лук. 22, 15).

Пасха была символомъ тѣсной близости, святого общенiя, непрерывной связи, которую Господь желаетъ установить между Нимъ и душою. Какъ Онъ жаждетъ этого союза, живого, неразрывнаго! Это тайна, которую надо вкусить, чтобы постигнуть непрестанное душевное общенiе съ Господомъ, съ первой минуты дня, и до послѣдней; — оно возможно и здѣсь на землѣ, оно даруется Имъ однимъ. И вѣрующiй будетъ тогда «ходить» во свѣтѣ, ибо Христосъ свѣтъ мiра, свѣтъ каждой души. «Если око твое будетъ чисто, то все тѣло твое будетъ свѣтло». [Матѳ. 6, 22]. Не опасайтесь темныхъ мѣстъ, куда свѣтъ не проникаетъ, — все будетъ свѣтло; свѣтъ Божiй охватитъ все существо; ахъ, много значитъ чистое око! Не думайте, что это такъ легко и просто. Око чистое, незатемненное, устремленное прямо и ясно къ одной цѣли, — око готовое встрѣтить испытующiй взоръ Божiй, хотя бы отъ этого пришлось и умереть. «Когда я видѣлъ Его, то палъ къ ногамъ Его какъ мертвый». [Откр. 1, 17]. Приходится испытывать эту смерть, это пораженiе, это сокрушенiе тому, кто дѣйствительно хочетъ жить. Если ты чистымъ окомъ взираешь на распятаго и прославленнаго Господа, то малѣйшее Его желанiе будетъ тебѣ вѣчнымъ и неизмѣннымъ закономъ. Ты поспѣшишь исполнить Его святую волю, Духъ Божiй будетъ съ тобою, и стража небесная защититъ тебя всегда. Хотя бы изранила тебя жизненная борьба, хотя бы сочилась кровь твоя и жизнь, ты въ радости и благодаренiи принесешь твой даръ къ ногамъ Господа, изольешь его передъ Нимъ, и когда Онъ придетъ во славѣ Своей, то скажетъ тебѣ: «Сей рабъ Мой былъ вѣренъ Мнѣ въ мiрѣ». — Онъ повелитъ тебѣ «войти въ радость Господа твоего» [Матѳ. 25, 21], — и ты преклонишь усталую главу твою на лоно Возлюбившаго тебя, и на вѣки съ Нимъ будешь.

«Вспоминайте жену Лотову». (Лук. 17, 32).

Съ какою цѣлью Iисусъ, говоря о второмъ пришествiи, упоминаетъ о женѣ Лота?

Подобно тому, какъ женѣ Лота было запрещено оглядываться на погибающiй Содомъ, и она, за непослушанiе, была превращена въ соляной столпъ, такъ и въ великiй день второго пришествiя возврата уже не будетъ; оглядываться на протекшую земную жизнь, будетъ уже поздно; надо будетъ устремить взоръ впередъ, на небо.

Впрочемъ, и въ настоящемъ эти слова Спасителя имѣютъ глубокiй смыслъ. — Онъ предостерегаетъ насъ отъ ложнаго любопытства. Жена Лота знала, что, оглядываясь назадъ, она ничѣмъ не могла помочь погибающимъ, ослушаясь, она только исполнила свою прихоть, безъ всякой пользы. Мы всѣ испытали ту притягательную силу, которую имѣетъ для насъ запрещенный плодъ; намъ хотѣлось-бы иногда бросить хоть одинъ взглядъ на него, по взглядъ этотъ становится не только преступнымъ, но и вреднымъ, ибо онъ тормозитъ насъ на пути къ добру и приковываетъ насъ къ мѣсту.

Вотъ почему жена Лота изображаетъ для насъ душу человѣческую: за нею погибаетъ цѣлый мiръ, а передъ ней простирается безконечное спасенье, жизнь вѣчная, осуществленiе всѣхъ надеждъ.

Душа моя, для твоего спасенья, для спасенья ввѣренныхъ тебѣ душъ, ты должна, безъ оглядки, безъ колебанiя, стремиться впередъ, туда, гдѣ восходитъ солнце правды. — «Солнце взошло надъ землею, и Лотъ пришелъ въ Сигоръ» [Быт. 19, 23]; такъ и при этомъ неземномъ Свѣтѣ, войди въ вѣчное жилище, войди въ радость Господа Своего.

«И слово ихъ, какъ ракъ, будетъ распространяться». (2 Тимоф. 2, 17).
Этими словами Апостолъ Павелъ хотѣлъ указать на постепенное и неизбѣжное развитiе зла, происходящее отъ непотребнаго пустословiя; «тѣ, которые ему предаются», говоритъ онъ, — «еще болѣе будутъ преуспѣвать въ нечестiи».

Всякое нравственное зло дѣйствуетъ разрушительно. Когда мы одержимы какой-либо страстью, она дѣлается какъ-бы принадлежностью нашего существа, и мы уже не въ силахъ остановить ея развитiе. Мы слишкомъ легко привыкаемъ ко злу, вкрадывается-ли оно незамѣтно въ нашу жизнь, или охватываетъ насъ внезапно, какъ неудержимая стихiя, привычка эта точитъ насъ, какъ ракъ, и истребляетъ постепенно всѣ наши силы; никакiя человѣческiя старанiя, никакiя земныя средства не властны остановить это быстро разростающееся зло.

Мы не можемъ безнаказанно порабощаться грѣху; мы передаемъ это порабощенье и окружающимъ и заражаемъ ихъ нашей болѣзнью, благодаря намъ, страдаютъ и другiе, и зло становится не только наслѣдственнымъ, но и заразительнымъ.

Зараза эта всего быстрѣе передается словами, какъ говоритъ Апостолъ Павелъ; это незамѣтное, глухое, неизбѣжное зло, производимое словами, можетъ сравниться съ разъѣдающимъ ракомъ. Привычка предаваться «непотребному пустословiю» притупляетъ нашъ слухъ и наши понятiя, и мы уже не ужасаемся передъ уродствомъ грѣха, который вкрадывается въ нашу душу, какъ незамѣтный ядъ.

Кто знаетъ, быть можетъ когда нибудь въ смертный часъ, или передъ судилищемъ Христовымъ, душа, погибшая отъ этой злой заразы, укажетъ на насъ, какъ на виновниковъ ея погибели; и мы за нее должны будемъ отвѣчать передъ Богомъ.

«Положи, Господи, охрану устамъ моимъ, и огради двери устъ моихъ»! [Пс. 140, 3].

«Всякiй человѣкъ да будетъ... медленъ на гнѣвъ, ибо гнѣвъ человѣка не творитъ правды Божiей».
(Iак. 1, 19, 20).
Гнѣвъ не разъ уже, и вполнѣ справедливо, сравнивали съ сумасшествiемъ; въ гнѣвѣ человѣкъ бываетъ внѣ себя, какъ помѣшанный; онъ уже не помнитъ себя и не властенъ надъ собою. Онъ находится въ какомъ-то нравственномъ опьяненiи, мысли его путаются, взглядъ не ясенъ, и онъ теряетъ всякое равновѣсiе. Человѣкъ въ такомъ гнѣвномъ возбужденiи подобенъ лодкѣ безъ руля, которую буря бросаетъ во всѣ стороны, и на это время, будь оно продолжительно или коротко, дѣлается какъ бы затмѣнiе его воли, его я исчезаетъ передъ господствующею страстью. «Долготерпѣливый лучше храбраго, и владѣющiй собой лучше завоевателя города» [Притч. 16, 32], — говоритъ Соломонъ.

Вѣка не измѣняютъ этой ужасной страсти, гнѣвъ и теперь остался тѣмъ же, чѣмъ былъ прежде, хотя мы и не всегда даемъ ему волю, все же въ насъ часто кипитъ то же чувство, и мы сознаемъ, что бѣшенство овладѣваетъ нами.

Оправданiя наши напрасны: мы утверждаемъ, что гнѣвъ нашъ справедливъ, что мы боремся за правду и за добро, что мы ревнители правосудiя Божiя: Ему не нужны наши старанiя! Правда Божiя обнаружится и безъ нашего содѣйствiя; мы-же, напротивъ, лишь заглушаемъ Его голосъ нашей разъяренной страстью, мы затмѣваемъ Его образъ своею суетою, мы вредимъ благому дѣлу излишнимъ усердiемъ: вотъ въ чемъ приходится намъ сознаться, къ нашему стыду.

Родители, наставники, начальники, всѣ имѣющiе власть надъ ближними, помните, что направлять надо съ любовью, съ твердостью, но безъ ожесточенья; помните, что «гнѣвъ человѣка не творитъ правды Божiей»; Самъ Господь, хотя пути Его непогрѣшимы, однако «медленъ на гнѣвъ», и такъ, совершая волю Божiю на землѣ, будемъ прежде всего подражать Тому, Кто «кротокъ и смиренъ сердцемъ».

«Возвеселится пустыня и сухая земля, и возрадуется страна необитаемая и расцвѣтетъ, какъ нарциссъ». (Ис. 35, 1).
«Однажды», — рассказываетъ современный писатель, — «въ свѣтлую, звѣздную ночь въ тропикахъ, я услышалъ какъ-бы неопредѣленный шорохъ, пронесшiйся мимо меня, надъ пустыней: какая-то жалобная нота почудилась мнѣ въ немъ и я недоумѣвалъ: былъ ли это порывъ вѣтра, или что другое? Нубiецъ, служившiй мнѣ проводникомъ, разрѣшилъ мое недоумѣнiе: «послушай, — сказалъ онъ мнѣ, — какъ плачетъ пустыня, она жаждетъ, она тоскуетъ, потому что она хотѣла-бы превратиться въ цвѣтущую долину».

Не разъ съ тѣхъ поръ вспоминалъ я объ этомъ уныломъ стонѣ и мнѣ кажется, что всѣ мы смертные, носимъ въ себѣ такую же пустыню, стремящуюся быть долиной. Даже въ жизни самого пустого и легкомысленнаго человѣка, навѣрное бывали минуты, когда въ немъ невольно шевелилось сознанiе своей пустоты и стремленiе къ лучшему.

Не было-бы на землѣ отвращенiя ко злу и радости искупленiя, не вошли бы мы никогда въ землю обѣтованную. Будемъ же славить Господа, давшаго намъ почувствовать всю бездну, все ничтожество земныхъ наслажденiй, давшаго намъ понять, что среди нихъ мы утопаемъ, какъ въ песчаной пустынѣ и можемъ только взывать къ Нему: «жажду»! Возблагодаримъ Господа! Въ отвѣтъ на этотъ отчаянный вопль, Онъ дозволитъ «пустынѣ расцвѣсти»; но расцвѣтетъ она лишь тогда, когда мы сознаемъ, что она пустыня. Въ сердцѣ человѣка найдутся всегда безводныя мѣста, темные уголки, въ которые не проглянулъ еще Божiй Свѣтъ, мы подчасъ страдаемъ сами отъ сознанья этой сухости, мы переживаемъ нерѣдко такiя минуты, когда въ насъ точно все охладѣло и омертвѣло, и мы съ трудомъ находимъ свѣтлую точку, на которой могли бы отдохнуть.

Но мы не умремъ отъ жажды; мы уповаемъ на Господа, Который сказалъ: «кто жаждетъ, иди ко Мнѣ и пей» [Iоан. 7, 37]. «Возрадуется страна необитаемая и расцвѣтетъ, какъ нарциссъ»; да, она должна расцвѣсти, и расцвѣтетъ несомнѣнно. Полный расцвѣтъ наступитъ лишь въ раю; и здѣсь, если мы предадимся всецѣло Господу, Онъ будетъ дѣйствительно царствовать въ нашемъ сердцѣ, и часы сухости и отчаянiя будутъ находить на насъ рѣже; чѣмъ чаще глаза наши будуть открыты для созерцанiя величiя и славы Божiей, тѣмъ обильнѣе расцвѣтутъ и созрѣютъ въ нашемъ сердцѣ плоды Духа Святого; подъ живительными лучами Божественной Любви можетъ взойти сѣмя добра и на сухой землѣ, — тамъ, гдѣ преобладали прежде сомнѣнiя и душевныя смуты.

«Господи, подавай намъ всегда такой хлѣбъ».
(Iоан. 6, 34).

Это была настоящая молитва. Въ такой молитвѣ каждый изъ насъ нуждается ежедневно. Но тѣ, которые просили объ этомъ Спасителя, сами не понимали, о чемъ они просятъ. Такъ бываетъ часто и съ нами. То, чего мы желаемъ, часто вовсе не предназначено намъ Господомъ. Онъ намъ готовитъ великiй духовный даръ, мы же стремимся къ благамъ земнымъ, вещественнымъ. По милости Божiей мы имѣемъ Ходатая, Святаго Духа, Который передаетъ всѣ наши просьбы, и въ отвѣтъ на наши ошибочныя, неразумныя молитвы; посылаетъ намъ не то, что мы ожидали, а нѣчто высшее и лучшее. Авраамъ искалъ всю свою жизнь землю, которой онъ не достигъ. Но онъ получилъ лучшее, онъ достигъ возрастанiя вѣры, и его мысли и желанiя стали искать сокровища духовнаго, единаго, истиннаго. Тоже бываетъ и съ нами: разочарованные въ своихъ мечтахъ, мы часто не получаемъ то, о чемъ просимъ у Бога, но намъ дается за то сугубая благодать, о которой мы не имѣли и понятiя. Слѣдуя по тяжелому, жизненному пути, мы стремимся за призракомъ несбыточнаго счастiя, а Господь ведетъ насъ, шагъ за шагомъ, по невидимымъ ступенямъ, къ единому истинному и вѣчному блаженству.

«Кто согрѣшилъ, онъ или родители его, что родился слѣпымъ?.. не согрѣшилъ ни онъ, ни родители его, но это для того, чтобы на немъ явились дѣла Божiи». (Iоан. 9, 2-3).

Посылаются ли намъ скорби въ наказанiя за грѣхи? Въ старину люди такъ думали. Но Спаситель даетъ другое объясненiе. Онъ сказалъ, что человѣкъ былъ слѣпъ, для того, чтобы явилась надъ нимъ сила Божiя. Его слѣпота привела его къ Iисусу, и тѣмъ принесла ему двоякую милость, онъ прозрѣлъ тѣлесно, и духовно. Вѣроятно, онъ никогда бы не встрѣтилъ Iисуса, если бы не былъ слѣпъ, и это чудо не совершилось бы надъ нимъ. Очень часто великiя милости истекаютъ и для насъ, изъ нашихъ скорбей. Болѣзнь Лазаря привела къ «славѣ Божiей», по словамъ Iисуса, — «да прославится черезъ нее Сынъ Божiй». [Iоан. 11, 4]. Безъ сомнѣнья, всякая болѣзнь можетъ дать поводъ самому больному, или окружающимъ, получить благословенiе свыше; Господь часто прославляетъ страждущихъ испытанiями, посланными имъ. Каждая потеря наша должна открыть намъ глаза на глубокую истину, и каждое разочарованiе въ жизни предназначено принести намъ взамѣнъ ожидаемаго счастiя нѣчто гораздо лучшее.

«Я дамъ вамъ сердце новое, и духъ новый дамъ вамъ, и возьму изъ плоти вашей сердце каменное, и дамъ вамъ сердце плотяное». (Езек. 36, 26).
Какое страданiе, когда мы сознаемъ въ себѣ сердце каменное! Охладѣла ли душа твоя? Чувствуешь ли себя удаленнымъ отъ Бога, омертвѣлымъ, безрадостнымъ, безнадежнымъ? Молитвы твои умолкли, свѣтъ твой померкъ, тебя гнететъ духовная нищета, и ты недоумѣваешь, можетъ ли Господь любить тебя, безчувственнаго, недостойнаго, быть можетъ невѣрнаго? Воззри тогда на нескончаемую, неизмѣнную Любовь, которая отъ вѣка и до вѣка та же; она не колеблется отъ происходящихъ въ тебѣ перемѣнахъ, она можетъ согрѣть и твое каменное сердце, преобразивъ его всецѣло своею силою.

Господь любилъ Петра и тогда, когда, незадолго до отреченiя своего, онъ слѣдовалъ за Нимъ «издали»; взглядъ неусыпной любви Господней — сокрушилъ его сердце, и зажегъ въ немъ угасшiй огонь. Та вѣрная любовь, Возлюбившаго сначала и до конца, принадлежитъ и тебѣ. Ухватись за нее, держись ея, вступи немедля въ чудную область ея. Тоскуешь ли о тѣхъ, которые когда то были отрадою твоей жизни, а теперь во Царствiи Небесномъ? Изнемогаешь ли отъ этой тоски, отъ горечи разлуки? Сердечная связь съ ними все также жива; когда твоя душа жаждетъ общенiя съ ними, воззри на высоту любви Христа. Та же любовь, торжествующая во славѣ со своими искупленными, избавленными отъ земного грѣха, внемлющая хваленiямъ ихъ, простирается и къ твоей тоскѣ, обнимая со всѣхъ сторонъ твое опустѣвшее сердце, и образуя живую связь между тобою и ими. Одна и та же любовь, небо и землю объемлющая, радуется о возвратившихся туда, и пребываетъ съ оставшимися здѣсь. Вѣрь, что твое каменное сердце оживетъ, и забьется сильнѣе, подъ влiянiемъ этой любви, ибо никакая долгота томительныхъ дней, никакая широта тяжелаго земнаго опыта, ни глубина страданiя, ни высота желанiй, «не можетъ отлучить насъ отъ любви Божiей во Христѣ Iисусѣ». [Римл. 8, 39].

«Нѣтъ больше той любви, какъ если кто положитъ душу свою за друзей своихъ». (Iоан. 15, 13).
Думаешь ли ты, что Крестъ Христовъ есть чудный знакъ и доказательство того, какъ Богъ нѣкогда возлюбилъ мiръ? Точно Онъ розлилъ по всему мiру потоки любви, которые оставили здѣсь слѣды свои, сама же любовь возвратилась обратно въ лоно Божiе? Нѣтъ, Крестъ есть знакъ, доказательство и мѣра нескончаемой, безсмертной любви. Крестъ, изображающiй пламенное, до смерти сильное желанiе благословить и спасти человѣчество, есть выраженiе той любви которую Богъ имѣетъ къ мiру нынѣ. Къ мiру! Невольно приходитъ намъ мысль, какъ ничтожна наша личная доля въ этой любви, обнимающей весь мiръ. Что можетъ значить для Господа, наша скорбь, наши нужды, наше отчаянiе? Нѣтъ любовь Божiя совершенна. Любовь не дѣлится, она или все или ничто. И наша любовь, часто слѣпая, обманутая, слишкомъ страстная и непостоянная, тѣмъ не менѣе имѣетъ въ себѣ нѣчто божественное; и она бываетъ безгранична, безсмертна, безстрашна и крѣпка до смерти. Великая, неисчерпаемая, совершенная любовь Божiя, она вся твоя, какъ будто и нѣтъ другого существа, на которое бы ей изливаться. «Богъ Мой», можешь ты сказать какъ будто Онъ тебѣ одному принадлежитъ. Это присвоенiе не будетъ себялюбiемъ или гордостiю. Сила этой нераздѣльной любви Божiей такъ велика, что она дѣйствуетъ не только на мою душу, но и на окружающихъ. Ибо чѣмъ больше я присвою себѣ земного тѣмъ менѣе останется для другихъ, а тутъ наоборотъ: чѣмъ болѣе присвою я себѣ Божьяго, тѣмъ болѣе изольется отъ этого и на другихъ.

Настоящая любовь и истина не застаиваются никогда, они должны изливаться; какъ солнце, онѣ должны свѣтить, и этимъ онѣ живутъ.