«Господи! хорошо намъ здѣсь быть; если хочешь сдѣлаемъ здѣсь три кущи». (Матѳ. 17, 4).

Въ минуты, когда Господь вливаетъ въ нашу душу живое сознанiе Его близости, Его милосердiя, Его помощи, и нашего безконечнаго ничтожества, когда во время теплой молитвы или принятiя Св. Таинства, мы чувствуемъ себя какъ бы дальше отъ всего земного, и ближе къ небесному, у насъ является желанiе и потребность оставаться въ такомъ настроенiи всегда; намь кажется, что и не слѣдовало бы возвращаться къ земному. Но не всегда возможно сохранить такое чудное настроенiе на долго; это было бы слишкомъ большое счастье для нашей души, — и когда жизнь, съ ея неизбѣжными смущеньями, соблазнами и дрязгами, уноситъ и смываетъ то свѣтлое чувство, мы не должны скорбѣть объ этомъ чрезмѣрно, и еще менѣе раздражаться этимъ. Господь снова поведетъ насъ на Ѳаворъ, снова пошлетъ намъ Свою благодать, когда мы всего болѣе будемъ въ ней нуждаться; а общенiе съ людьми, земныя занятiя, не удалятъ насъ отъ Него, какъ намъ иногда кажется. Напротивъ, — тутъ-то и вносить бы долю небеснаго, — влагая во всякое дѣло, въ каждое отношенiе наше къ людямъ, ту частицу молитвеннаго настроенiя, которая возвышаетъ и очищаетъ все,

«Марiя Магдалина и Марiя Iаковлева и Соломiя... приходятъ ко Гробу при восходѣ солнца, и говорятъ между собою: кто отвалитъ намъ камень отъ двери гроба? И взглянувши видятъ, что камень отваленъ; а онъ былъ весьма великъ». (Марк. 16, 1-4).

Какъ часто на нашемъ пути лежитъ тяжелый камень, сильное препятствiе къ достиженiю нашей цѣли, и намъ кажется, что нѣтъ никакой возможности его удалить, мы чувствуемъ себя безсильными, и повторяемъ слова женъ-мироносицъ: кто отвалитъ намъ камень? И что же? Гдѣ для нихъ было главное препятствiе, тамъ, именно встрѣтила ихъ нежданная радость: — камень былъ уже отваленъ, и онѣ узнали о воскресенiи Господнемъ! Какимъ урокомъ долженъ служить для насъ этотъ разсказъ! Будемъ полагаться всецѣло на Господа, не допуская въ себѣ и тѣни сомнѣнья, и Ангелъ Господень сойдетъ на нашъ тернистый путь. Онъ устранитъ камень, и когда мы очутимся передъ тѣмъ, что заранѣе насъ страшило, — мы увидимъ, что оно, милостiю Божiею, обратилось для насъ въ радость и стало легкимъ.

«Любовь долготерпитъ, милосердствуетъ, любовь не завидуетъ, любовь не превозносится, не гордится, не безчинствуетъ, не ищетъ своего, не раздражается, не мыслитъ зла, не радуется неправдѣ, а сорадуется истинѣ; все покрываетъ, всему вѣритъ, всего надѣется, все переноситъ». (1 Кор. 13, 4-7).

Кажется, что сильнѣе этихъ словъ Апостола Павла о любви не найти. Они выражаютъ все, что можетъ дать намъ почувствовать всю необходимость любви; они должны согрѣть нашу душу и зажечь въ ней ту искру любви, которая, разгораясь, наполнитъ все наше существо, и съ помощью Божiею прольется и на все окружающее насъ. О, какъ холодно и страшно становится при мысли, что мы такъ легко отпадаемъ отъ любви. Кто изъ насъ не раздражается, кто не превозносится, не ищетъ своего, не мыслитъ зла? А однако, во всѣхъ этихъ проявленiяхъ человѣческой слабости любви нѣтъ! Будемъ же молиться, всѣми силами нашей души, чтобы Господь не далъ погаснуть въ насъ этой искрѣ, чтобы Онъ, Который Самъ есть любовь, научилъ бы насъ любить такъ, чтобы любовь наполняла нашу жизнь своимъ свѣтомъ и, никогда не омрачаясь, свѣтила бы намъ до конца нашихъ дней, указывая путь къ небу. Каждый уголокъ земли, даже самый скрытый, освѣщенный вѣчнымъ солнцемъ, при этомъ свѣтѣ, становится прекраснымъ, такъ и любовь широкая, безпредѣльная любовь, ко всѣмъ и ко всему, должна освѣщать, возвышать и согрѣвать каждое наше дѣло; и все, что намъ кажется ничтожнымъ, скучнымъ или отталкивающимъ, получитъ и другую окраску и другое значенье, и такъ, «все у васъ да будетъ съ любовiю». [1 Кор. 1, 14].

«Я знаю, въ Кого увѣровалъ и увѣренъ, что Онъ силенъ сохранить залогъ мой на оный день». (2 Тим. 1, 12).

Когда гнететъ насъ забота о дорогомъ намъ существѣ, отъ котораго мы далеко, или которому мы помочь не можемъ, — передадимъ его всецѣло, съ полною вѣрою Тому, въ Кого мы увѣровали, — Ему, Который несравненно лучше нашего сохранитъ залогъ нашъ. Такъ часто въ жизни страдаемъ мы отъ этой невозможности помочь, облегчить въ чемъ-нибудь тяжелую участь ближняго; даже молитва наша ослабѣваетъ, и мы чувствуемъ себя вполнѣ безсильными, когда готовы бы кажется отдать жизнь свою, чтобъ помочь ему. Въ такiя-то минуты вспомнимъ, откуда можетъ придти помощь и утѣшенiе; другъ нашъ не одинъ, его охраняетъ Тотъ, чья рука всегда сильна помочь, поддержать, возстановить погибающаго, Кто и заблудшую овцу не оставитъ, а приведетъ на хорошее пастбище. Эта увѣренность апостола должна перейти и къ намъ, и поддерживать нашу слабую вѣру. Все самое намъ дорогое и близкое, то самое, надъ чѣмъ мы какъ-бы постоянно дрожимъ, рѣшимся передать прямо въ руки Спасителя, и да успокоитъ насъ сознанiе, что Онъ сохранитъ дорогой залогъ до того дня, когда минуетъ для него всякая опасность.

«И поведу слѣпыхъ дорогою, которой они не знаютъ, неизвѣстными путями буду вести ихъ; мракъ сдѣлаю свѣтомъ передъ ними и кривые пути — прямыми: вотъ что Я сдѣлаю для нихъ, и не оставлю ихъ». (Ис. 42, 16).

Какъ часто мы ропщемъ на нашу судьбу, — когда намъ кажется, что мы какъ будто ощупью плутаемъ во мракѣ, что мы свернули съ вѣрнаго пути, что окружены неизвѣстностью. Но и тутъ, въ этомъ мракѣ, въ этой неизвѣстности, кто же ведетъ насъ? Одинъ Господь. Почему и куда? Мы этого не знаемъ, но будемъ довольствоваться тѣмъ, что Онъ ведетъ насъ, — и уже ничего болѣе не должно насъ страшить. Слышите, какое обѣщанiе даетъ Господь Своему народу: «мракъ сдѣлаю свѣтомъ передъ ними, и кривыя пути — прямыми». Не будемъ же отчаиваться, братья: Отецъ нашъ Небесный насъ не оставитъ, Онъ заботится о насъ, Онъ приведетъ насъ туда, куда слѣдуетъ. Если онъ наводитъ на насъ мракъ, если Онъ посылаетъ намъ испытанiя, все это намъ нужно, все это должно содѣйствовать нашему благу. Онъ знаетъ, лучше нашего, по какому пути намъ нужно идти. «Что я дѣлаю теперь, ты не знаешь, а уразумѣешь послѣ». [Iоан. 13, 7].

«Господь будетъ для тебя вѣчнымъ свѣтомъ».
(Ис. 60, 20).

На старинной картинѣ Рождества Христова, младенецъ Iисусъ представленъ лежащимъ въ ясляхъ, пресвятая Дѣва Марiя нагнулась надъ Нимъ, ихъ окружаютъ пастухи, въ нѣмомъ благоговѣнiи, а на заднемъ планѣ видѣнъ скотъ. Кругомъ темная ночь, — пещера лишь слабо освѣщена фонарем. Но отъ самого Младенца исходитъ сiянiе, которое бросаетъ яркiй свѣтъ на всю эту картину. Такъ бываетъ и въ душѣ омраченной горемъ, когда Христосъ воистину въ ней пребываетъ. Свѣтъ исходящiй изъ Того, Кто Самъ есть Свѣтъ мiра, въ которомъ «нѣтъ никакой тьмы» [1 Iоан. 1, 5], озаряетъ глубочайшiй мракъ скорби; больше того, — сама скорбь обращается въ милость Божiю, такъ какъ только черезъ нее намъ открывается источникъ духовной радости, сокрытый въ обыкновенной жизни. Не было бы темноты ночной, — и мы бы не знали о существованiи звѣздъ, — не было бы скорби на землѣ, и мы были бы лишены того утѣшенiя, той неизрѣченной благодати, которую Господь изливаетъ обильно на скорбящихъ.

При этомъ чудномъ Свѣтѣ, всѣ заботы, всѣ нужды житейскiя, даже самое жгучее горе, отходятъ на заднiй планъ, — и просвѣтленныя наши очи благоговѣйно взираютъ на Самого Спасителя — Источника всякаго утѣшенiя.

«Се, стою у двери и стучу: если кто услышитъ голосъ Мой и отворитъ дверь, войду къ нему и буду вечерять съ нимъ, и онъ со Мною». (Откр. 3, 20).

Будемъ внимательны къ голосу Спасителя, Который стоитъ и стучитъ у двери нашего сердца. Какъ часто мы пропускаемъ случай понять этотъ голосъ и заглушаемъ его нашими земными заботами, нашими человѣческими соображенiями. А прислушиваясь къ нему, мы каждый день нашей жизни могли бы найти въ немъ указанiе и пользу. Посѣщаетъ ли насъ тяжкая болѣзнь, осаждаютъ ли насъ заботы, сталкиваетъ ли насъ жизнь съ характеромъ, который намъ противенъ, находимся ли мы въ обстановкѣ, ни въ чемъ не отвѣчающей нашимъ вкусамъ и желанiямъ, — все это есть ничто иное, какъ голосъ Спасителя, взывающiй къ намъ. Будемъ же къ Нему прислушиваться и Его искать во всемъ. Тогда Самъ Господь войдетъ къ намъ, и все уже намъ станетъ ясно и легко. Не будемъ же никогда затворять двери передъ Нимъ, но проникнемся сознанiемъ, что Онъ Самъ, милосердый, любящiй, стоитъ возлѣ насъ и ждетъ; — поспѣшимъ же воскликнуть: «Ей, гряди скоро, Господи Iисусе!» [Откр. 22, 20].

«Все, что можетъ рука твоя дѣлать, по силамъ дѣлай». (Екк. 9, 10).

Все, да все, — не разбирая, не пренебрегая ничѣмъ. Все, что встрѣчается на нашемъ жизненномъ пути, все можетъ обратиться для насъ въ живое дѣло, — и поразительно, сколько можно успѣть исполнить въ одинъ день, — если съ любовью и съ охотой возмешься за дѣло. Берсье, въ одномъ изъ своихъ сочиненiй очень вѣрно выражается, говоря, что «время не состоитъ только изъ часовъ и минутъ, но также изъ желанья и любви». Кто много любитъ, тотъ съумѣетъ и много сдѣлать. И дѣйствительно, никто такъ часто не жалуется на недостатокъ времени, какъ люди праздные, — а если только захотѣть, то и въ короткое время успѣешь исполнить вдвое больше, чѣмъ тогда, когда нехотя и вяло возмешься за трудъ. Тутъ, какъ и вездѣ, главный нашъ двигатель есть любовь къ дѣлу, и искреннее желанiе исполнить его хорошо. Господь несомнѣнно пособитъ доброй волѣ и добрымъ намѣренiямъ нашимъ, если мы со всѣмъ желанiемъ примемся за нашъ трудъ, влагая въ него и старанiе и любовь.

«Если кто хочетъ идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крестъ свой и слѣдуй за Мною».
(Матѳ. 16, 24).

Довольно ли мы проникнуты смысломъ этого слова: «отвергнись себя»? Каждый изъ насъ знаетъ, въ теорiи, что надо жить для другихъ, что эгоизмъ есть большой порокъ, но понимаемъ-ли мы вполнѣ, что значитъ: отвергнуться себя; — и исполняемъ ли мы это повелѣнiе, идя за Iисусомъ Христомъ? Пока человѣкъ не пересталъ вовсе существовать для себя, онъ еще ничему не научился; пока онъ не понялъ, что свою волю, свою силу, свою жизнь, все свое существо онъ долженъ отдать Богу и ближнему, онъ не можетъ слѣдовать за Христомъ. Въ словѣ Божiемъ есть много указанiй на это, — напримѣръ: «если пшеничное зерно не умретъ, оно не можетъ принести плодъ». — Только умирая ежедневно для самихъ себя, мы можемъ нашею жизнiю принести плодъ достойный званiя христiанина, — тотъ плодъ, котораго ожидаетъ отъ насъ Господь, который Онъ предназначилъ намъ произвести, и который обратится въ пользу и для нашей души. Имѣя всегда передъ собою образъ Спасителя, слѣдуя за Нимъ, подражая Ему, какъ можемъ мы еще думать сколько нибудь о себѣ? Взоръ, обращенный единственно на Него, не можетъ вмѣстить уже ничего личнаго, и кто идетъ за Нимъ, конечно пойдетъ всегда по вѣрному пути.

«Не видѣлъ того глазъ, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человѣку, что приготовилъ Богъ любящимъ Его». (1 Кор. 2, 9).

Какая великая награда ожидаетъ любящихъ Господа! Ожидаетъ ихъ то, что нашъ слабый человѣческiй разумъ постичь даже не можетъ! И какое необъятное будущее открывается передъ нами этими словами! Чувствуется въ нихъ то, чего объяснить мы не можемъ, потому что тотъ чудный мiръ, который ожидаетъ насъ за гробомъ, не можетъ даже представиться нашему воображенiю, пока мы на землѣ. Многiе страшатся смерти, боясь неизвѣстности, и пытаются проникнуть въ эту тайну, которую Господь не пожелалъ намъ открыть; но неужели намъ недостаточно Его святаго Слова, неужели недовольно намъ знать, что тамъ, въ этой странѣ свѣта, будетъ полное блаженство для вѣрующихъ? И какъ не понять, что это блаженство слишкомъ велико и чудно, чтобы мы могли вмѣстить его теперь! Здѣсь насъ еще окружаютъ сумерки; мы бы не могли вынести нашими тѣлесными очами того великаго свѣта, точно также, какъ и слабый, ограниченный нашъ умъ не можетъ вмѣстить того, что откроется душѣ нашей, при переходѣ въ жизнь вѣчную; а если бы мы могли теперь познать и понять эту тайну, то весь смыслъ ея бы умалился. Но все наше внутреннее чувство говоритъ намъ о вѣчной жизни, о вѣчной любви, о вѣчной правдѣ, и все наше существо должно проникнуться убѣжденiемъ, — что «нынѣшнiя временныя страданiя ничего не стоятъ, въ сравненiи съ тою славою, которая откроется въ насъ». [Римл. 8, 18].