«И пошелъ дождь, и разлились рѣки, и подули вѣтры и устремились на домъ тотъ, и онъ не упалъ; потому что былъ основанъ на камнѣ». (Матѳ. 7, 25).

Однажды, въ чудное, весеннее утро, двѣ птички вылетѣли свивать гнѣздышки. Одна изъ нихъ выбрала прелестный уголокъ и расположилась между вѣтками густого дерева. Воздухъ благоухалъ ароматомъ свѣжей зелени, внизу журчала рѣчка весело сверкая днемъ на солнышкѣ, а ночью отражая безчисленныя небесныя свѣтила. Но вдругъ, поздно вечеромъ, разразилась буря; рѣчка превратилась въ бурный потокъ, выступила изъ береговъ и затопила всю мѣстность далеко кругомъ, уничтожая все по пути. Дерево было сломано, гнѣздо разрушено, и исчезло уютное жилище бѣдной птички. Она свила его слишкомъ низко, разсчитывая лишь на теплые, солнечные дни и тихiя звѣздныя ночи.

Другая птичка поднялась на недосягаемую высь и свила гнѣздышко въ дикомъ ущельѣ, на высокой скалѣ. Тамъ скоро закипѣла молодая жизнь, гнѣздышко наполнилось птенчиками. Разразившаяся буря прогремѣла внизу, въ долинѣ, пронеслась мимо скалы, но не могла достигнуть до высокой вершины, — и утромъ, когда солнце засверкало вновь, теплое гнѣздышко, оставшееся невредимымъ, было на своемъ мѣстѣ, въ безопасности.

«Я буду съ тобой». (Исх. 3, 12).

Когда были сказаны Моисею эти слова? Когда они понадобились ему больше всего на свѣтѣ и двинули его на великiй, непосильный подвигъ?

Было время, когда онъ занималъ высокое положенiе прiемнаго сына царя, когда онъ считалъ себя сильнымъ и мудрымъ и двинулся, въ пылу этой сылы плотской на помощь своему народу. Но что изъ этого вышло? Полная неудача, полное пораженiе, и Моисею пришлось бѣжать отъ разгнѣваннаго Фараона и отъ негодующихъ на него соотечественниковъ. Тогда настало время его терпѣнiя и сокрушенiя. Пришлось удалиться въ пустыню и тамъ исполнять сорокъ лѣтъ самую скромную должность — пасти стада. Тамъ пришлось смириться, умалиться, отвергнуть себя и собственную силу и научиться быть ничто. Когда этотъ урокъ былъ выученъ, Богъ призвалъ готовое орудiе на дѣло и повелѣлъ ему идти избавлять народъ. Но самонадѣянность исчезла и великiй избранникъ, считая себя недостойнымъ, не способнымъ, смиренно проситъ: «пошли другого»! Тогда настало время Богу ободрить Своего посланника этимъ увѣренiемъ: «Я буду съ тобою». Не смущайся, Моисей, твоею немощью, слава Богу, что ты ее созналъ и прочувствовалъ; тебѣ говоритъ Всесильный: «Я буду съ тобою»!

«По сей причинѣ, напоминаю тебѣ возгрѣвать даръ Божiй, который въ тебѣ». (2 Тим. 1, 6).

Всякiй изъ насъ, какъ бы ни былъ онъ слабо одаренъ, обладаетъ однако хотя бы однимъ даромъ, который онъ долженъ развивать. Великiй Домохозяинъ не лишаетъ таланта никого изъ служащихъ; но вся бѣда въ томъ, что не всѣ они умѣютъ пустить его въ оборотъ. Между ними часто не хватаетъ радѣнiя, чтобы развивать даръ, полученный отъ Господа. Иногда скромность или робость является тому причиной, а иногда и лѣнь.

«Богъ унизитъ гордость его вмѣстѣ съ лукавствомъ рукъ его». (Ис. 25, 11).
«Господи, Ты Богъ мой, восхвалю Имя твое, ибо Ты совершилъ дивное». (Ис. 25, 1).

Въ прошломъ столѣтiи, 30-ти лѣтъ отъ роду, умерла въ Германiи богатая, знатная особа, которая до самой смерти упорно отвергала возможность загробной жизни. Въ силу своихъ убѣжденiй, она завѣщала, чтобы ея могилу прикрыли тяжелой гранитной плитой и окружили массивной каменнои стѣной, скрѣпленной толстыми желѣзными оковами. Желанiе ея было исполнено и на плитѣ поставлена надпись: «Сiе мѣсто погребенiя, прiобрѣтенное на вѣчныя времена, должно остаться неприкосновеннымъ на вѣки. Строго воспрещается когда-нибудь раскрыть могилу». Итакъ, даже въ гробу, она какъ бы бросала вызовъ Всевышнему.

Однако маленькое сѣмя, попавшее подъ плиту, дало ростъ и пробилось между камнями на поверхность земли. Мало помалу, корень, заходя все дальше и дальшеч разрылъ землю и изъ него, съ годами, выросло огромное дерево. Могучiе корни прiобрѣли громадную силу, они пошатнули ограду; желѣзныя оковы были порваны и могильная плита приподнята. Жизнь восторжествовала тамъ, гдѣ все было обречено на смерть. Высокiй дубъ стоитъ теперь надъ этой могилой, являясь молчаливымъ свидѣтелемъ истины и явнымъ опроверженiемъ невѣрiя умершей. Простой народъ, въ той мѣстности, съ суевѣрнымъ ужасомъ, смотритъ на этотъ памятникъ. Дѣйствительно, никакой камень, никакая преграда не укроетъ отъ праведнаго суда Божiя. Въ послѣднiй день, каждый изъ насъ предстанетъ передъ Богомъ, и тогда одно спасенiе будетъ во Христѣ.

«Ему должно расти, а мнѣ умаляться». (Iоан. 3, 30).

Одно изъ сильнѣйшихъ испытанiй для человѣческои природы — это сознанiе своего ничтожества передъ нравственной высотой другого существа. Нужна великая доля смиренiя для того, чтобы уступить мѣсто грядущему свѣтилу, сознавая, что все прежнее, все старое будетъ замѣнено новыми силами, новыми взглядами. Возрастающая сила Спасителя не возбудила однако въ Iоаннѣ Крестителѣ ни тѣни зависти или горечи. Человѣкъ отъ природы сильный, рѣшительный, самостоятельный, онъ могъ-бы, вступить въ соревнованiе со Христомъ, увлечь за собою легковѣрную толпу и выступить основателемъ новаго ученiя, учредителемъ новой школы. Но такая мысль была далека отъ Iоанна Крестителя. Отвлекая вниманiе отъ себя, онъ напротивъ, постоянно указывалъ съ благоговѣнiемъ на Христа. Считая себя лишь предвѣстникомъ Спасителя, онъ удовольствовался провозглашенiемъ Его пришествiя и скрылся изъ вида, при Его появленiи, какъ утренняя звѣзда передъ восходомъ солнца. Онъ сразу понялъ величiе грядущаго Спасителя; съ той минуты все личное въ немъ исчезло и, какъ могучiй кедръ, сраженный молнiей, онъ упалъ къ ногамъ Христа, говоря: «Ему должно расти, а мнѣ умаляться». Научимся у Предтечи полному смиренiю и, въ общемъ дѣлѣ, будемъ забывать о себѣ, всегда готовые уступить мѣсто другому. Будемъ прежде всего имѣть въ виду ту цѣль, къ которой мы стремимся, не останавливаясь на подробностяхъ, такъ часто тормозящихъ дѣло. Какую силу, какую пользу прiобрѣлъ бы общiй трудъ, если бы къ нему никогда не примѣшивались тѣ личные счеты, и мелкiя чувства, изъ за которыхъ такъ часто гибнетъ главное дѣло! Подражая примѣру Предтечи, будемъ всегда готовы оставаться въ тѣни, радуясь чужому успѣху; не заботясь о своей собственной славѣ, никогда не допустимъ злобнаго духа зависти въ своемъ сердцѣ, и помолимся о ниспосланiи намъ благодати самоотреченiя и самозабвенiя. Будемъ также помнить, что главная забота Iоанна была указывать на Христа, и главное его свидѣтельство о Немъ было: «Вотъ Агнецъ Божiй, Который беретъ на Себя грѣхъ мiра». [Iоан. 1, 29]. Онъ указывалъ на Христа, онъ посылалъ людей къ Нему, онъ радовался о Немъ и торжественно возвѣстилъ: «Отецъ любитъ Сына и все далъ въ руку Его». [Iоан. 3, 35].

«Тѣмъ прославится Отецъ Мой, если вы принесете много плода». (Iоан. 15, 8).

Бога можно прославить не только мученическою смертiю или подвигомъ миссiонера, а «тѣмъ, прославится Отецъ Мой, если принесете много плода». Обилiе плода духовнаго особенно прославляетъ Его. Высшей цѣли для насъ быть не можетъ; будемъ же достигать ее и нашими молитвами, и всѣми стремленiями души. Плоды, отъ насъ ожидаемые, исчисляются въ Посл. Галат. Гл. 5 ст. 22: «Плодъ же Духа — любовь, радость, миръ, долготерпѣнiе, благость, милосердiе, вѣра, кротость, воздержанiе». Какое богатство духовное! Обладаю ли я хотя бы однимъ изъ этихъ качествъ? Когда, годъ за годомъ, Господинъ виноградника приходитъ искать плода на моихъ вѣтвяхъ, найдетъ ли онъ хоть нѣкоторые изъ нихъ?

Итакъ, чѣмъ пламеннѣе будетъ наша вѣра, чѣмъ горячѣе любовь, чѣмъ обильнѣе радость и миръ, чѣмъ терпѣливѣе мы будемъ переносить испытанiя, чѣмъ добрѣе и мягче относиться къ ближнимъ, чѣмъ самоотверженнѣе будетъ наша жизнь, тѣмъ больше мы прославимъ Имя Отца нашего небеснаго.

Приноситъ плодъ, угодный Богу, только то растенiе, которое Онъ насадилъ, и которое въ Немъ пребываетъ. «Кто пребываетъ во Мнѣ, и Я въ немъ, тотъ приноситъ много плода, ибо безъ Меня не можете дѣлать ничего». [Iоан. 15, 5].

«Симонъ, Я имѣю нѣчто сказать тебѣ». (Лук. 4, 40).

Притча о должникѣ примѣняется ко всему человѣчеству; она была сказана Спасителемъ въ отвѣтъ на тайное помышленiе, которое Онъ прочелъ въ сердцѣ Симона, хотя послѣднiй его и не высказывалъ.

Тоже самое случется часто и въ нашей жизни. Мы можетъ быть, никогда не обращались къ Господу, но зато Онь имѣетъ что-то сказать намъ. Среди нашихъ тайныхъ заботъ, прямо или косвенно, мы слышимъ голосъ Всевышняго.

Меня напримѣръ, мучаютъ сомнѣнiя, тайный голосъ мнѣ шепчетъ: «возможно-ли это?». И вотъ, внезапно, открываются предо мною чудеса всемогущества Божiя: камни превращаются въ хлѣбъ, грѣшники обращаются, самая темная ночь озаряется небеснымъ свѣтомъ, который проникаетъ въ глубину моей души, и я чувствую, что Господь, черезъ все это, «имѣетъ нѣчто сказать мнѣ».

А среди глубокой печали, среди нескончаемыхъ слезъ, среди безутѣшнаго горя по любимомъ существѣ — и тутъ приближается Спаситель, взоръ его обращается ко мнѣ, и снова я слышу: «Имѣю нѣчто сказать тебѣ».

Да, Господь бесѣдуеть прямо, отдѣльно, съ каждымъ изъ насъ и каждому Онъ говоритъ именно то, что нужно ему, а не другому. Онъ знаетъ меня по имени; Ему извѣстенъ мой сокровенный грѣхъ, моя личная скорбь, мое тайное невѣрiе. Онъ обращается къ Симону Iонину иначе, чѣмъ къ Симону-фарисею, и когда Онъ говоритъ съ самарянкой, Онъ ей открываетъ ея личный грѣхъ.

Онъ говоритъ разными способами: черезъ человѣка, черезъ обстоятельства, или прямо въ сердце, тѣмъ неизъяснимымъ внутреннимъ голосомъ, который сравнивается въ Св. Писанiи со стукомъ въ дверь: «Я стою у двери и стучу». [Откр. 3, 20]. Онъ черезъ Марфу позвалъ Марiю: «Учитель здѣсь и зоветъ тебя». Онъ же повелѣлъ людямъ возвѣстить слѣпцу: «Не бойся, вставай, зоветъ тебя». [Марк. 10, 49].

«Что посѣетъ человѣкъ, то и пожнетъ». (Гал. 6, 7).

Что сѣялъ тотъ сѣятель, о которомъ мы читаемъ въ Евангелiи? Онъ сѣялъ сѣмя благое, живое, безсмертное и плодъ, который приносило оно на землѣ, его воспринявшей, былъ плодъ благодатный, пребывающiй въ жизнь вѣчную.

Каждый человѣкъ что-нибудь да сѣетъ: слова его, поступки его — это сѣмена, которыя падаютъ ежедневно и безслѣдно не пропадутъ. Они дозрѣваютъ къ жатвѣ, когда пшеница будетъ убрана въ небесную житницу, а сорная трава будетъ брошена въ огонь. Но люди мало объ этомъ заботятся: цѣлыми горстями сѣютъ зло, а о жатвѣ никогда не думаютъ, или воображаютъ, что изъ посѣяннаго зла, все-таки въ концѣ концовъ, выростетъ добро. Божiй глазъ за всѣмъ этимъ наблюдаетъ, и Слово Его предостерегаетъ: «Не обманывайтесь, Богъ поругаемъ не бываетъ... Сѣющiй въ плоть свою отъ плоти пожнетъ тлѣнiе, а сѣющiй въ духъ, отъ духа пожнетъ жизнь вѣчную». [Гал. 6, 7-8].

«Они сѣяли вѣтеръ, и пожнутъ бурю». [Ос. 8, 7].

Бурю пожнешь ты, бѣдный братъ мой, если теперь сѣешь сѣмена грѣха и тлѣнiя; и кто укроетъ отъ этой бури твою беззащитную голову? Пшеница укроется въ житницу, а ты — гдѣ будешь?

«IIрiидите ко Мнѣ всѣ труждающiеся и обремененные, и Я успокою васъ». (Матѳ. 11, 28).

Слова эти уже многихъ ободряли и утѣшали; они обращены ко всѣмъ намъ, безъ исключенiя, такъ какъ, конечно, не найдется ни одного человѣка, который бы не нуждался въ нихъ рано или поздно. Но бываютъ случаи, бываютъ времена, когда они получаютъ для насъ особое значенiе. Земное счастiе, восторженныя мечты и пламенныя надежды юныхъ лѣтъ смѣняются слишкомъ скоро разочараванiемъ и унынiемъ, когда мы какъ-будто раздѣляемъ съ цѣлымъ мiромъ великую всеобъемлющую скорбь.

Не находимся ли мы и теперь въ такомъ состоянiи? А затѣмъ, не кажется ли намъ подчасъ, что послѣ многихъ тревогъ и волненiй, на насъ напало нравственное затишье, полное равнодушiе ко всему?

Для невѣрующаго понятно такое состоянiе души, но намъ, болѣе счастливымъ въ познанiи истины и свѣта — намъ, которымъ открыты небеса, не должно и невозможно отдаваться отчаянiю и повторятъ постоянно, что жизнь намъ постыла. Неужели мы не слышали словъ: «Прiидите ко Мнѣ всѣ труждающiеся»...

Но, скажете вы, усталому и обремененному не хватаетъ рѣшимости, не хватаетъ силы двинуться съ мѣста, чтобы идти къ Iисусу. Однако, если Iисусъ требуетъ отъ меня этого усилiя, если Онъ зоветъ меня и хочетъ, чтобы я откликнулся, то Онъ уже Своимъ словомъ внушаетъ мнѣ эту силу. Когда Онъ говоритъ: «Прiидите ко Мнѣ» — Онъ уже какъ бы притягиваетъ насъ къ Себѣ, и Его слова, выражающiя столько любви, столько милосердiя, подкрѣпляютъ насъ на трудномъ пути. Когда Онъ говоритъ: «труждающiеся и обремененные», — мы чувствуемъ въ Его словахъ такое глубокое состраданiе къ нашимъ немощамъ и такое настоянiе намъ помочь, что, просыпаясь отъ духовнаго сна, мы встаемъ, идемъ къ Нему и въ Немъ находимъ вѣчный покой душамъ нашимъ.

«А мы надѣялись было». (Лук. 24, 21 ).

Тяжелы разочарованiя приходится переживать, когда все рушится, на что надѣялся: — внутри смущенье — почему это такъ случилось? И впереди все темно и безотрадно! Въ такiя минуты, припоминаются слова: «отчего вы такъ печальны?» [Лук. 24, 17] и все, что за этимъ послѣдовало. Печальные, глубоко разочарованные люди идутъ по дорогѣ: они все потеряли, и имъ такъ тяжело! Iисусъ приблизился «и пошелъ съ ними», — но они не узнали! И къ намъ Онъ приходитъ, приближается и съ нами идетъ, когда мы печальны, но мы смотримъ въ свое горе, и не узнаемъ! Долго не узнаемъ Того, Кто рядомъ идетъ! Отчего вы печальны? развѣ же Онъ не знаетъ? Почему вопросъ? Конечно, знаетъ, но Онъ хочетъ, чтобы они Ему высказались, потому что именно это нужно имъ. Они начинаютъ выливать свою скорбь, которая вся заключается въ разочарованiи: «А мы надѣялись было»... И все не узнаютъ Его! Онъ говоритъ съ ними такъ, что у нихъ сердце горитъ отъ Его бесѣды, имъ дѣлается свѣтло, тепло, и хотя горе ихъ еще какъ будто не снято, (потому что они не узнали Его) слова Его имъ такъ утѣшительны, что они не могутъ разстаться съ Нимъ и просятъ: «Останься съ нами!»

И Онъ остался. Затѣмъ послѣдовала радость и новая жизнь — «увѣренность въ невидимомъ». [Евр. 11, 1].

Онъ скрылся съ глазъ ихъ, но они твердо шли впередъ, «зная, въ Кого увѣровали» [2 Тим. 1, 12], — и «печаль ихъ обратилась въ радость». [Iоан. 16, 20].