Изучением слова Божия мы достигаем мира душевного. Посмотрите на тех, которые основывают свою жизнь на слове Божием, и вы увидите, что они обладают нерушимым миром. Но те из нас, которые не припадают к этому живоносному источнику, очень легко смущаются при малейшем искушении, и их мир душевный исчезает в одно мгновение.
Иногда прямо поразительно, до какой степени легко некоторые люди теряют равновесие. Каждое необдуманное слово, сказанное праздным человеком, может лишить их спокойствия. Но ничто не может отнять мир Божий у тех, которые им истинно обладают! Он истекает из высшего источника, он дается Самим Христом, Который сказал: "Блажен, кто не соблазнится о Мне" (Мф. 11, 6).
Конечно, тому, кто питается этой духовной пищей, кто припадает в молитве к этому живому источнику, "нет преткновения". Такой человек растет с каждым днем в постоянном труде на ниве Господней. Те, которые не чувствуют потребности в этом слове живом, которые не изучают Священное Писание, легко соблазняются и претыкаются. Они большею частью утверждают, что не находят в учении Христа того, чего ожидали, но они нашли бы более ожидаемого, если бы вникали в глубокий смысл слова Божия.
Они годами питаются одними рожками, далеко отошли от Господа, душа их терпит голод и жажду, не имея настоящей пищи. Она ослабевает и не может устоять. Мы питаем ежедневно бренное тело наше, которое должно вернуться к земле и истлеть, а внутреннее наше существо, душу живую и вечную, мы оставляем без пищи и допускаем ее погибнуть от голода.

В этих словах мы находим одно из имен, принадлежащих Господу. В Священном Писании мы встречаем много имен Божества. Он есть Бог мира, Бог надежды, Бог всякого утешения; здесь апостол называет Его Богом "всякой благодати". Это определение покрывает собою всякую нашу нужду "Бог же силен обогатить вас всякою благодатью" (2 Кор. 9, 8).
От нас требуется покорность Его воле, упование на Его любовь и милосердие для того, чтобы пребывать постоянно у источника Его бесконечной, непрестанной, всепобеждающей благодати. Никто из нас не узнает, что такое благодать, пока мы не научимся полагаться на всепрощающую любовь Господа к нам во Христе Иисусе.
Благодать есть незаслуженная милость, ею мы получаем то, чего мы недостойны. Она превышает всякие достоинства и спасает нас помимо наших заслуг. Но она также отвечает всякой нашей нужде, восполняет собою пустоту нашу.
Благодать Божия действует в нас не только тогда, когда мы, обремененные грехом и скорбью, приходим к Нему впервые, но и на всем нашем жизненном пути. Каждый час нашей жизни, когда мы, обращенные, примиренные, ходим во свете лица Его, как члены великой семьи Отца Небесного, она изливается на нас и обогащает нас, чтобы мы были "богаты на всякое доброе дело" (2 Кор. 9, 8).

Моисей удостоился говорить с Господом на горе Синае в течение сорока дней. Какой чудный это должен был быть разговор! И слава Господня преобразила Моисея и отражалась на нем. Но он не замечал собственного сияния, не знал, что "лицо его стало сиять лучами", он был занят только Светом, озаряющим лицо Самого Господа.
"Мы же все открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа", - говорит ап. Павел. И важнее всего для нас, чтобы ничто постороннее не вставало между нашею душою и Господом. А сколько преград воздвигается ежедневно между нами и Господом! Не грех один мешает нам взирать прямо на Него. Являются заботы, тревоги, многочисленные дела наши, даже наш труд для Самого Господа, которым мы иногда в нашем рвении затмеваем образ Христа. Но все должно исчезнуть для нас, чтобы ничего не становилось между нами и той славой Божией, которая должна прямо отражаться на нас, на нашей жизни, на всех делах наших.

Нередко приходилось нам задумываться над этими словами, и, может быть, нам трудно проникнуть в глубокий их смысл. Тот краеугольный камень, который есть основа всего мира, на котором зиждется все вечное, нерушимое, - несомненно, есть Христос, Сын Божий.
Но что же разобьется, падая на него? Разобьется все то, что несовместимо с Его благостью. Когда мы всем существом нашим бросимся к Его ногам и всецело предадимся Ему одному, разобьется наша гордость, себялюбие, черствое, упорное сердце, разобьются все преграды, которые стояли между нами и добром, и Господь Сам наполнит это разбитое сердце Своею любовью, Своим светом, Своею благостью.
Тогда мы ляжем под этим чудным камнем, который прикроет нас от жизненных бурь, от всего греховного, злого и будем покоиться под сенью Его, признавая над собой одну только власть - власть Сына Божия. Ему одному будем служить, Ему одному будем принадлежать всем существом нашим на веки.

Сильна та вера, которая видит обетованную землю сквозь бурное море, пустыню и полчища врагов, которая может с Авраамом видеть потомство многочисленное, как звезды небесные. Которая может с Иовом видеть Искупителя, воскресение, восстановление, сквозь разорение и пепел, "лютую проказу", тяжкие удары от Бога и людей, искушения жены, горькие речи друзей и злобу сатаны. Может со Стефаном видеть Христа на небе сквозь целый вихрь и дождь каменьев. Может с бедной хананеянкой видеть сострадание Христа сквозь презренное название "пса". Может в огненной печи видеть Ангела света, в каждом искушении - дверь избавления, в каждой могиле - воскресение и хвалу!..
Пусть же эта вера будет и нашей верой!

Что у тебя в руке, Авель?"
"Маленький ягненок из стада, Боже, - я приношу его Тебе в жертву". Так он и сделал. И фимиам от этого всесожжения не перестает и доселе возноситься к Богу, как непрестанная жертва хвалы.
"Что у тебя в руке, Моисей?"
"Простой посох, Господи, которым я пасу мои стада".
"Употреби его для Меня".
Он послушался, и этим простым посохом совершены были чудеса, которые привели в изумление египтян и гордого царя их.
"Мария, что ты несешь в руках?"
"Сосуд нардового мира, о Боже, которым я хочу помазать Единородного Твоего Сына".
Она это совершила, и не только наполнился весь дом благоуханием от мира, но и до сих пор благоухает это служение любви на страницах Евангелия и в сердцах читающих его, и сохранилось оно через все века "и в целом мире в память ее и того, что она сделала" (Мк. 14, 9).
"Бедная женщина, что у тебя в руке?"
"Две лепты, Господи, - все мое. богатство, больше мне нечего положить в Твою сокровищницу".
Она их положила, и скудный дар ее, который оказался больше всех других в глазах Христа, и до сих пор побуждает и поощряет людей жертвовать Господу.
"Ты что держишь в руке, Тавифа?"
"Иголку, Господи".
"Работай ею для Меня".
Так и было. И не только одевала она страждущих и бедных в городе Иоппии, но и в наши дни вспоминается с благоговением усердный труд ее, и многим служит примером.
Каждый делай, что можешь.

Земная жизнь с ее заботами, горестями, разочарованиями не должна повергать нас в уныние. Ничего этого нам не избегнуть, постараемся же всегда сохранять равновесие в кротости духа, в покорности воле Божией.
Когда после долгой зимы весною тает снег, иногда из-под него весело выглядывает травка, будто сохранившаяся в парнике. Защищенная снежной пеленой от мороза и непогоды, она готова при первых лучах солнца расцвести с новой силой.
Вот картина человеческой жизни, протекающей среди тяжких лишений и горьких испытаний.
Наш путь не всегда лежит вдоль тенистой долины. Он часто проходит по жгучему песку безводной пустыни и по суровым снегам. Скорби и испытания для нас неизбежны, но и среди них будем стремиться сохранить кроткое сердце малого ребенка, полное надежды и упования. Тогда, когда после долгой зимы снова настанет весна, мы выйдем победителями из этого испытания, не тронутыми жизненными бурями, готовыми проснуться к новой жизни.
Хорошее семя не заглохнет в нас, а вкоренится еще глубже в нашем сердце, наученном жизненным опытом. Только в непоколебимом уповании на Бога мы найдем силу одержать такую победу.

Как часто душа, жаждущая достигнуть этого полного отречения, вопрошает себя: как утолить эту жажду, каким образом побороть все затруднения и преграды? Самый большой камень преткновения является в нас самих, в нашем себялюбии. Отречение от самого себя является первым условием смиренной духовной победы, могущей освободить нас от всяких оков и внести с собой полный мир в жизнь нашу.
В чем же состоит это самоотречение? Мы часто не понимаем это слово во всей его полноте. Ни самообладание, ни разумная расчетливость, ни даже подчинение низших свойств нашей души высшим целям не есть еще полное самоотречение. В духе христианском самоотречение надо понимать в полном смысле этого слова. Отречься от себя - значит не знать себя, отказаться от себя, даже не существовать в своих собственных глазах. Для этого необходимо выйти из себя и, всецело отдавшись Господу, постоянно проникаясь Его духом, дойти до полного самозабвения, посвящая свою жизнь жизни ближних.
В прежние годы, вчера еще, быть может, мы относили многое к себе, не были равнодушны к похвале и порицанию людскому, допускали наслаждения в удовлетворении личных потребностей. Ныне же, отдавшись Господу, мы твердо решились приносить все без исключения к Господу Иисусу Христу. Жить и действовать только для славы Его, постоянно свидетельствуя о Нем нашею жизнью, - тогда только и нам будет возможно сказать с апостолом Павлом: "Уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. 2, 20).

Вероятно, такое повеление Спасителя показалось ученикам странным. Привыкшие всегда быть с Иисусом, имея возможность постоянно делиться с ним мыслями, поверять Ему свои заботы и сомнения, они, быть может, и не сознавали, насколько тяжело будет им лишиться Его присутствия. Ученики испытали на себе уже не раз нежную заботливость Спасителя, но они еще не сумели оценить ее по достоинству. Так и мы обыкновенно не ценим то счастье, которым пользуемся постоянно.
И тут Господь избрал ночную тьму, чтобы тронуть сердца, которые остались равнодушны при радостном свете солнца. Теперь, среди бури, им предстояло испытать весь ужас одиночества, всю бездну человеческого бессилия, и они должны были постигнуть наконец, что избавление может придти только от Господа, что Он один должен преобладать в наших сердцах и господствовать над нами. И Он, знающий все, что их ожидало, посылает их, одинокими, во тьме ночной, в бурю, не из равнодушия или беспечности, но от полноты Своей любви, имея в виду их благо.
Однако Он же сказал: "И когда выведет Своих овец, идет перед ними". Как же согласовать это обещание с тем, что происходило с апостолами в четвертую стражу ночи? Его обещания никогда нас не обманут, но Его мера и наша очень различны.
Господь очень близок к Нам и тогда, когда мы Его не видим. Посылает ли Он тебя одного, среди мрака и неизвестности, внимаешь ли ты этому голосу, не зная, почему ты послан, не понимая ничего, кроме того, что Господь так велит. Случалось ли тебе смело продолжать твой путь, не видя перед собой Господа твоего и удивляясь тому, что препятствия исчезают как бы сами собой, затруднения сглаживаются, тебя встречает неожиданный успех?
На этот раз апостолы, вероятно, и не поняли, почему Господь отослал их. Хотел ли Он удалить их от соблазна, или же отнять у них труд, который они исполняли неохотно, - может быть и то, и другое. Неужели не приходилось тебе тяготиться обязанностями, исполнять их неохотно, без любви, без увлеченья, и очутиться вдруг с пустыми руками, пораженным и ошеломленным ударом, который у тебя отнял дотоле нелюбимый тобою труд?
Но после первого чувства неудовольствия ученики, вероятно, наслаждались отдыхом и тишиной, и радостным сознанием, что работа дня окончена и что Господь Сам посылает их на отдых. Недолго продолжалось их спокойствие. Скоро поднялся ветер, началась буря, "и лодку било волнами, потому что ветер был противный" (Мф. 14, 24). Так один час внезапно, непонятно для нас самих, иногда изменяет и для нас целую жизнь, и в одно мгновение исчезают все наши надежды. Они погибали, а Спаситель был далеко. Он их отпустил без Себя в опасный путь. Можем ли мы удивляться тому, что вера учеников поколебалась?
И ты, усталый путник, изнемогающий среди бури житейской, когда тебе кажется, что Господь тебя покинул, вспомни: "И увидел их бедствующих в плавании" (Мк. 6, 48). Он, для которого ночь светла, как день, смотрел на них, видел страх и смущение, овладевшее ими, видел их трепет, внимал их отчаянному воплю. Он увидел их "бедствующих", почему же не поспешить тотчас к ним на помощь? Забыл ли Он о них? Нет. Он за них молился. От Него не ускользнуло ничего, что происходило в той лодке, и Он молился о внутренней, духовной их безопасности, Он предотвращал не внешнее, а внутреннее крушение. Он знал, что для них, как и для нас, в тысячу раз лучше испытать бурю и противный ветер, заставляющие взывать к Нему, чем тихое, безмятежное плавание, среди которого Спаситель наш забыт. Он хотел спасти их не от разъяренной стихии, а от неверия, легкомыслия, ожесточения сердца.
Не будем же бояться бури, а будем помнить, что "Господь же предстал мне и укрепил меня... и избавит меня Господь от всякого злого дела и сохранит для Своего Небесного Царства" (Тим. 4, 18). Он наблюдает за нами, Ему известна наша борьба, наши бессильные страдания, наше отчаяние; Он видит нас, бедствующих. Всю тяжесть нашего бремени Он берет на Себя и готов нести его с нами. Забыть нас Он никогда не может. "Вот Я начертал тебя на дланях Моих" (Ис. 49, 16). Только Он - "твердыня моя, и спасение мое, убежище мое: не поколеблюсь" (Пс. 61, 7).