Жизнь дает нам великий урок терпения. В какой бы школе мы ни учились ему, мы всегда должны его принимать с готовностью. Терпение нам нужнее всего в жизни. Многие теряют все, потому что у них не хватает терпения. "Терпением вашим спасайте души ваши" (Лк. 21, 19) - сказал Господь.
Действительно, мы подчас погибаем от нашего нетерпения, тогда как, перенося испытание терпеливо и кротко, мы становимся победителями. Итак, стоит того - научиться терпению, так как без этого мы ничего не достигнем в жизни. Тяжелая школа нужды и страдания учит терпению.
Подвергая нас такому испытанию, Господь не хочет, чтобы мы жаловались и стонали, но чтобы воспевали хвалу Всевышнему. Говорят, некоторых птичек запирают в темноте, чтобы они научились новым песням. Многих верующих Господь лишает на время света и радости, чтобы научить их терпению. Мы невольно любуемся терпеливыми людьми, не подозревая, какою ценою достается им этот драгоценный дар, которого мы должны добиваться, хотя бы путем всевозможных лишений и невзгод.
"Терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка" (Иак. 1, 4).

У кого в минуту уныния не звучали в сердце эти слова. Разные обстоятельства, не важные сами по себе, соединились против пророка и стали как бы поперек его пути. Он только что расстался со своим верным помощником и слугою и блуждал целый день по песчаной пустыне под жгучими лучами солнца. И под вечер, изнемогая от усталости и голода, бросился под дерево. Не мудрено, что он упал духом под гнетом физической усталости и что недовольство собой вызвало в нем мрачные мысли.
Прогневался ли на него Господь за такое уныние? Он не сказал ему ни слова упрека. Пророк Илия изнемогает от усталости, и Господь "возлюбленному Своему дает сон" (Пс. 126, 2). Он голоден, и хлеб послан ему, он жаждет, и перед ним является кувшин с водой. Итак, Отец Небесный восполнил все его нужды; и, укрепленный, с обновленными силами, Илия встает, готовый взяться снова за свое дело.
И ты, читатель, лежишь, может быть, усталый, обессиленный под твоим можжевеловым кустом? Кажется тебе, что ежедневные твои заботы, хлопоты, тревоги, превышают твои силы? Ободрись скорее, Господь наш "вчера и сегодня, и во веки Тот же" (Евр. 13, 8). Так же, как Он послал отдых Своему пророку, Он пошлет отдых и тебе. Он успокоит твое волнение, если ты обратишься к Нему. Своей любовью Он насытит твой душевный голод, источником воды живой напоит твое жаждущее сердце. И, обновленный, ты со свежими силами снова пойдешь по пути твоему, радуясь, готовый исполнить волю Господню в твоем ежедневном труде.

Когда мы призываем Господа в нашей немощи, готовы ли мы Его узнать, в каком бы облике Он ни явился нам? Мы молимся, не предоставляя Ему возможности ответить так, как Ему угодно, на наши молитвы. Мы как бы предписываем Ему и способ, и время ответа.
Ученики призывали Его в опасности, ждали Его, тосковали по Нему - а теперь, когда Он явился перед ними, они "испугались". Почему же? Только потому, что Он явился в новом виде, не так, как они ожидали. Быть может, они представляли себе Его плывущим к ним навстречу в челноке или же ожидали, что Он внезапно очутится между ними на корабле. Как бы то ни было, они "все видели Его, и испугались" (Мк. 6, 50). Однако, по-видимому, не было никакой причины бояться Того, Кто приближался к ним среди ночной темноты в сиянье небесного света, Кто шел по непокорным волнам, не поддаваясь им. Неужели они не узнали своего Учителя, не поняли, что "путь Его в море, и стезя Его в водах великих, и следы Его неведомы" (Пс. 76, 20). Зачем же страшиться света, который открывает Его нашим взорам? Потому ли только, что в этом чудном явлении видится нечто сверхъестественное, как бы из другого мира?
Мы, может быть, ждем помощи известного рода, а она является совершенно иначе. Мы зовем Господа, когда находят сумерки, Он же приближается к нам в четвертую стражу ночи. Мы ищем избавления по нашим узким земным понятиям, а Он озаряет нас лучами небесного света. Но истинная вера принимает и то, и другое. Принимает все, лишь бы оно было от Господа.
Чего же боялись ученики? "Они подумали, что это призрак" (Мк. 6, 49). А что, если бы это действительно было так? В таком случае, видение это могло предвещать скорую смерть. Ну и что же? Неужели эти люди не хотели расстаться и с бушующим морем, и отчаянною борьбою против разъяренной стихии и покончить со всем этим ценою смерти?
Так и мы часто тяготимся жизнью, а однако не готовы еще к смерти и не признаем силу Божию во всем, что случается. Для нас это не Христос приближается в радостном сиянии небесного света, а какая-то неведомая сила, повелевающая волнам и вооруженная против нас. А если бы мы были уверены, что это Господь действует, мы все перенесли бы с готовностью. Но мы обвиняем того или другого человека, то или другое обстоятельство, забывая, что никто и ничто не может действовать вопреки воле Божией.
Итак, на деле оказывается, что, отправляясь в путь, мы оставляем Господа далеко за собой на берегу и хотим сами вынести на себе все опасности и невзгоды. "Что вы так боязливы? Как у вас нет веры?" (Мк. 4, 40). Среди шума и волнения, среди бури, свирепствующей вокруг нас, мы должны прислушиваться к голосу Господа, искать Его всем сердцем в каждое мгновение нашей жизни и быть готовыми принять Его всегда, в какой бы образ ни облеклось Его посещение.

Когда под гнетом скорби нашей мы повергаемся к ногам Спасителя, мы повергаемся перед Тем, Кто Сам изведал все скорби. Когда мы взываем к Нему среди искушения, мы взываем к Тому, Кто Сам был искушен. Когда мы вздыхаем о злобе людской, нас слышит Тот, Кто Сам был огорчен ожесточением человеческим. Когда, уничтоженные ударом, отнявшим у нас любимое существо, мы скорбим о нем в нашем опустевшем жилище, нас видит Тот, Кто плакал над могилою друга. Когда в одиночестве мы напрасно ищем сочувствия в ближних, нашу сердечную тоску понимает Тот, Кто испытал одиночество и чья душа "скорбела смертельно" в саду Гефсиманском. И когда, в минуту слабости и сердечной боли, свет Божий скрывается от нас и нами овладевает ужасное сомнение, в этот темный час нас подкрепляет Тот, Кто восклицал в предсмертной борьбе: "Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" (Мк. 15, 34).
Когда Спаситель наш "взял на Себя наши немощи и понес наши болезни", Он шел по пути, который должен был привести Его к Голгофе. Теперь, как и тогда, Он расточает нам Свою неистощимую любовь. Блажен, кто проникнется этою истиною. Для него не будет уже ни тоски, ни одиночества, потому что Спаситель всегда с ним; не будет и горечи в его сердце, потому что он знает, что Господь поймет и то, что мы не в силах выговорить; он не будет знать ни слабости, ни страха, потому что, чувствуя над собою любящий взор Спасителя, он уверен, что никакое испытание в будущем не может отлучить его от любви Христовой.
Благословенно то мгновение, когда мы впервые преклоняем колени перед Ним в тишине уединения и не умеем еще, быть может, выразить словами нашу молитву, но чувствуем только сладость Его присутствия; когда мы и не просим о помощи, но знаем, что Ему все понятно и все известно; когда мы сознаем глубоко в нашем сердце ту истинную, неизменную, вечную любовь Божию, подкрепляющую нас в смертный час и озаряющую нас своим неземным светом. Да пошлет Господь каждому из нас луч этого небесного света.

Нас поражает этот вопрос слепорожденного. Как это он, получивший такое неожиданное, такое величайшее благодеяние, как исцеление от ужасного своего недуга, еще не понял, откуда пришло это исцеление? Всю жизнь он страдал, не видя Божьего света, тут вдруг открылись его телесные очи - неужели же не должны были прозреть и его очи духовные, и открыть ему, что он находится в присутствии Сына Божия? Но, видно, и слепому легче прозреть, чем раскрыть очи веры жалкому, сомневающемуся человечеству
Господь говорит с нами иногда, а мы спрашиваем еще, где Он, почему Он нас оставил. В нашем духовном мире совершаются чудеса и теперь, скрытно от глаз человеческих, нередко творится великий переворот в человеческом сердце. Все оно перерождается под влиянием высшего вдохновения, и люди не знают, чему приписать непонятную перемену. Тогда-то Господь говорит нашей душе. Он говорит и через обстоятельства, и через испытания, и через Священное Писание. Он предстоит перед нами в томительные часы бессонной ночи, озаряя Своим присутствием нашу слепоту, открывая глаза наши, чтобы они могли проникнуть в глубину Его милосердия. Он говорит с нами и тогда, когда мы этого не знаем.
Будем внимательны к этому голосу, поспешим воскликнуть из глубины души: "Верую, Господи", и будем помнить Его слова: "пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели" (Ин. 9, 30).

Не храните алавастровые сосуды вашей любви и участия к ближним без употребления до самой их смерти, возлейте на них драгоценное миро сочувствия, пока они живы. Скажите им слово утешения, пока они могут слышать его, усладите жизнь их подвигами любви, пока ваша любовь может их утешать и радовать. То доброе слово, которое вы скажете о них, когда их уже не будет, скажите лучше при них. Те цветы, которыми вы хотите украсить их могилу, несите лучше теперь, чтобы оживить их земное жилище. Друзья наши часто нуждаются в сочувствии, в поддержке, не станем же отказывать им в этом теперь, пока оно им дорого, и раскроем перед ними при жизни наши алавастровые сосуды, чтобы освежить и ободрить их в час одиночества. Научимся, как та женщина, пока еще не поздно, "делать, что можем, и предварять помазывать тела их".
За гробом мы уже ничем не можем помочь нашим братиям; пред открытою могилой любовь наша бессильна, и цветы наши не обдадут уже благоуханием протекшую жизнь.

Стоять прямо перед Ним и только перед Ним - в этом вся сила, все дерзновение. "Я раб Твой, и все сделал по слову Твоему" (3 Цар. 18, 36) - в этом источник победы. Но Илия должен был пройти через разные опыты и упражнения веры. Скрываться у потока Хорафа, там, в уединении, созревать для великого служения, питаемый чудесною пищею, по обетованию Божиему.
Через некоторое время поток высыхает, и вслед за этим слышится другое указание: "Встань, пойди в Сарепту: я повелел там женщине кормить тебя" (3 Цар. 17, 9). Господь изменяет путь, изменяет и обновляет почву, чтобы дать вере силу вновь и вновь упражняться.
Ко всему можно привыкнуть, даже к самому чудесному и сверхъестественному, как Израильтяне привыкли к манне небесной. Когда поток высыхает, прекращается одно чудесное явление, Господь заменяет его другим и ведет к новому действию Своей силы, к новому упражнению веры. Затем испытание у горы Кармил: изумительная борьба и победа одного над множеством. И вслед за этим вторая одинокая борьба, без свидетелей, - когда Илия восходит на гору Кармил и наклоняется к земле, положив лицо свое между коленами (3 Цар. 18, 42). Здесь повергается слуга Божий во прах, чтобы испросить и принять исполнение Божьего обетования.
Тот только может стоять, кто умеет лежать во прахе. Дождь был обещан Господом, дождь помилования, примирения, восстановления Божьей милости в ответ на молитву раба Его.
И из этого праха простирается к Нему рука веры, ухватывается крепко и держит Его неотступно, пока не получено обетование. Несколько раз посылается юноша взглянуть на небо. Долго ожидает на коленях в терпении непоколебимого упования пророк. И наконец, появляется первая тучка. И одерживается там, во прахе, на верху Кармила, победа веры. "Все земное склоняется перед Илией, - и он может стоять перед Господом".

Замечательно, что незадолго до того, когда даже ближайшие ученики, не разумея смысла слов Христа, старались отклонить Его от страдания, на которое Он и пришел в мир, два ветхозаветных мужа, Моисей законодатель и Илия, восстановивший служение истинному Богу, беседовали с Ним на горе Преображения именно "об исходе" Его. Им, просвещенным небесным светом, ясно было все значение этого ни с чем не сравненного, все затмевающего "исхода", совершившего дело спасения человечества, ничем иным не совершенное: ни Синайскими громами, ни законом, ни вдохновенными пророческими словами.
Уразумел пророк Илия ничтожество того, что он старался исполнить, пред тем подвигом, которому надлежало совершиться в Иерусалиме. И ветер, и буря, и землетрясение - ничто перед "веянием тихого ветра благодати", которую принес Господь на землю. Царство внутреннее, несокрушимое, воздвигнутое без внешней силы и блеска, навеки упроченное в сердцах смертью и жизнью Сына Божия.
Илия скрывался в пещере; буря пронеслась перед ним, раздирая горы и сокрушая скалы, и послышался голос: "Выйди и встань на горе перед лицем Господним" (3 Цар. 19, 12). После "веяния тихого ветра" вышел Илия из пещеры. Тихий голос Божий вызвал его оттуда и указал ему служение: "Пойди в Дамаск...", и утешил его тем, что есть еще в Израиле 7000 мужей, не преклонивших коленей перед Ваалом. "Выйди и встань... перед лицем Господним".
Выйди из своей пещеры, из своего уныния и страха; выйди из своих мыслей и чувств и вдохни в себя горний Божий воздух. Господь скажет и тебе: "Выйди", - и не в твоей пещере, а в руке Своей, за тебя израненной, Он укроет тебя от страшной власти тьмы, от разочарования и всякого зла. И если ты, как Илия, покорно примешь Божие воспитание, Божие бремя и Божий пути, созревая в уединении и в смирении, верно повинуясь всем условиям этого воспитания, то знай, что благой и вечный плод дарован будет твоему служению; плод, сокрытый, быть может, до времени, но несомненный, выращенный тем благодатным "тихим веянием" Божиего Духа, Который, оживив твою душу, поведет ее "от силы в силу", в Божию славу.

Агарь бежала от Сары. Ей казалось невозможным терпеть ее притеснения. Но Ангел Господень повелел ей вернуться к своим обязанностям. В чаше страданий человеческих не может быть ни одной лишней капли. Легко бежать от испытания, но что же этим будет достигнуто? Не будем брать нашу судьбу в наши неумелые руки, но "смиримся под крепкую руку Божию" (1 Петр. 5, 6); и предоставим все Ему. Смиримся и тогда получим благословение свыше. Агарь дошла до отчаяния, но тут-то и раскрылась перед нею небывалая дотоле милость: Ангел возвестил ей о рождении сына Измаила.
"Измаил" в переводе означает "услышал Господь". Пусть люди будут глухи к нашим нуждам, пусть они унижают и оскорбляют нас - утешимся. Господь нас слышит. И когда Он посылает нам облегчение, Его милость настолько выше нашего страдания, что мы о нем уже не помним.
Будем же довольствоваться тем, что Господь нас слышит, и прекратим наши жалобы и наш ропот. Господь никогда не пошлет испытания, превышающего наши силы, Он Сам проведет нас через слезные воды наших скорбей. Будем во всем признавать Бога, Бога Живого, как это сделала Агарь, когда смирилась перед Ним и послушала голоса Его, зная, что Он внял ее страданию.

Вновь обращенный евнух не отказался от предстоящего ему пути, чтобы начать свою новую жизнь. Он пошел по своей дороге, в свою страну, к своим родичам, желая продолжать свое дело там, где поставил его Господь, и поделиться своим новым знанием с теми, с которыми он жил прежде, принести им благую весть о Христе.
Он нес в своем сердце источник новой радости, он чувствовал, что это сокровище должен разделить со своими братьями. И мы, когда получаем от Господа сугубую благодать, когда нам дано с новою силою проникнуть в глубину Его учения, когда мы чувствуем, что как бы возродились для новой жизни, не должны покидать начатый нами труд, а продолжать его с новыми силами, с новою радостью, применяя к нашим скромным, ежедневным обязанностям то высшее благо, которое мы получили.
Только тогда всякий труд наш в руках наших преобразится и возродится в нечто прекрасное. Дух Христов дает счастье: христианин должен быть счастлив; евнух продолжает путь свой, радуясь. В сердце у него звучала хвалебная песнь. Каждый истинный последователь Христа идет по пути труда и испытания, и на каждом шагу его ожидает новый подвиг. Он исполняет все усердно и терпеливо, воспевая хвалу Господу, и эта песнь, облегчая его ношу, сокращает длинные часы его труда и ободряет встреченных на пути.