Философия общности

    Разделение мудрых столь же ценно, как и их единение. Мудрые и в разделенности своей служат истине и никому не причиняют зла. Разделение мудрых бывает только их распределением в мире.

    Есть разделения более ценные, чем единения. Нельзя говорить о постоянной ценности единения зерен в мешке, людей в больницах и тюрьмах. Настоящее единство зерен - не в мешке, а в поле, которое к тому же вспахано, и где зерна мудро рассеяны, отделены друг от друга во имя новой жизни, высшего единства. И единение апостолов выявилось - в разделении их языков и путей.

    Органы тела служат человеку лишь в своей особенности. Людям легче сближаться друг с другом из своих отдельных комнат и домов. Сбитые в колхозы, лагери и казармы, люди теряют часть своих достоинств и более способны страдать друг от друга и отталкиваться друг от друга. Истинная общность людей может рождаться лишь чрез их взаимное, свободное нравственное интегрирование. Выявление глубины и неповторимости каждого человека есть условие высшего единства человечества. Психология коллектива, изученная Лебоном и другими, показывает легкую возможность неэкзистенциальных, даже демонических единении человечества.

    Игнорируя эту глубину безсмертного и личного человеческого духа и сознания, провозглашая действительность только внешних ценностей и материальных отношений, материалистическийкоммунизм лишает людей их настоящего, единственно возможного единства.

    Есть горькие для некоторых, но священные слова таинства брака: "...оставит человек отца своего и матерь свою"... "Оставит"! Да, "оставит" - ради нового единения. Тут не нарушение единства, но "разделение" ради нового единства... И единство Вселенской Церкви, как брак, исторически обусловливается своеобразным отходом каждой поместной церкви от своей церкви-матери. Отделение церкви-дочери от церкви-матери, во имя данной свыше поместности и особой миссии в другом народе, если оно зрело, не есть откол (хотя может некоторое время казаться им).

    Косная природа и слепота духа, нарушая закон самой жизни, тяготеют к неорганическому единству. Тут сущность идеи материалистического "коммунизма". Подлинное единство не есть ни отвлеченное, ни механическое, ни материальное, ни кровное, ни экономическое, но - экзистенциально духовное.

    Человек, ленивый мыслью, хватается за всякое единение. И в стремлении соединиться с другими он способен "расшибить себе лоб". Даже молитва не гарантирует его от такого столь обычного в истории увечья (особенно не гарантирует она целости нашего ближнего!) Во имя единства - партийного, экономического, социального, расового, национального, даже религиозного, церковного, - сколько душ растерзывалось и растерзывается в мире. Немало гибло и тел! Человечество призвано к пневматологическому и симфоническому единству в Духе Божьем. Только это единство может спасти людей и от исчезновения в анархическом, эгоцентрическом безличии и от гибели в принудительном материалистическом коллективе... Человеку надо все время себя спасать, выводить из ложных единств, - надо ему все время спасаться от лже-церковностей и лже-соборностей!

    Искусство неповторимо сочетает слова, звуки, линии и краски - иногда в предельном их разъятии. Искусства не бывает без этого творческого разъятия вещей, без синтеза духовного и личного. Насилие есть следствие тусклости сознания; и оно ведет к духовной смерти. На почве как физического, так и психологического насилия в истории вырастают все ее безсмысленные единства, пустые союзы и партии человечества.

    Люди непрестанно в себе носят возможность призрачного, даже смертельного друг с другом соединения. Мы носим в себе возможность без-конечного друг другу надоедания, даже при наличии самой тесной идеологической близости и кровной связанности! "Кровь и плоть Царства Божия не наследуют". Материя не дает единства. Оно зреет в "свободе славы сынов Божьих" (Рим. VII 1, 21). И Дух зовет нас не к математическому или законническому единству, но к сверхприродному, благодатному... " Я о них молю, не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои, и все Мое Твое и Твое Мое". Здесь возвещается единство, переступающее границы этого мира. Дифференциация личностей, даров и служении есть основа единства как соборности. Раскрывая истинную жизнь в себе, мы раскрываем ее и в других... И "не мир... но меч" (Мф. 10, 34) несет духовная свобода всем ложным единствам.

    Не в политической или экономической только, но и в религиозной области люди так часто и так безнадежно вынуждают к неистинному единению с собой. Сколь многие пытаются соединиться с другим человеком без элементарного уважения к тому человеку, с кем они соединяются, и к тому единению, которое одно лишь достойно этого имени.

    Внашу эпоху особенно обнаружилась апокалиптическая стихия Зверя и виден, в сфере общественных, социальных, политических, как и родовых и псевдорелигиозных отношений, тот "хватательный" процесс, о котором, в плане физиологическом, говорил И. П. Павлов... "Зверь" и в человеке, инстинктом не созвучным Истине, ищет стадности. Но единение людей вне Духа Божия и Истины становится горшим для них злом, чем всякое разделение. Материалистический коммунизм это показал и обнаружил. Его социологическая и нравственная, пневматологическая ересь есть провозглашение неэкзистенциального единства людей как органического их единства. Самое понятие "коммунизма", обозначающее общность людей, ничего порочного в себе не имеет. "Коммунизм" как идею конечной общности всех людей каждый христианин может принять. Более того, идея общей, гармонической, безконфликтной жизни человечества есть идея христианской веры, открытая во Христе людям... Но материалистический догмат, связанный с этой идеей, в корне подрывает ее. Материалистический подход к объединению людей противоречит духовной природе человека, через которую только и может объединяться человек с человеком. И дурен, конечно, тоже план объединения всех через партийность некоторых.

    Люди не объединяемы в силу своей духовной и личностной природы ни через насилие, ни в безличной пустоте "материи", которая не является главным элементом в человеке. "Материя", что бы ни понимать под ней, не обладает силой единения человеческих душ, ни также внутренних духовных сил человека. И оттого история мира есть непрестанный кризис единства человеческого и непрестанный суд над всяким ложным единством. Принудительная, неэкзистенциальная общность людей есть кошмар любви - без самой любви!

    В этом пункте все спотыкается и все падает в истории человечества. Оно так часто не понимает, что любовь и свобода есть то, к чему нельзя принудить. И новая, лучшая жизнь людей может родиться только из той свободы, которая есть, прежде всего, внутренняя свобода человека от своего зла.

    Единиться в истории можно только единясь в метаистории. И лишь Сотворивший людей может истинно соединить их.

    Единство людей оскорбляется на площадях и профанируется в разных человеческих углах -даже теми, которые носят имя "верующих", но не суть таковы. Оно подменивается другим, условным, корыстным и ложным единением, кажущимся более "легким" в этом мире. Зерно истинного человеческого единства сейчас, в истории, "меньше всех семян на земле" (Мк. 4, 31). Но "в ветвях" этого единства призвано укрываться во времени и укрыться в вечности человечество.

    Сгорают, чадят, рассеиваются в наших глазах все неэкзистенциальные единства мира; и все время гибнет возникающая на них надежда человеческая... Но люди все снова и снова устремляются, в каждом своем поколении и во всяком народе, к новым формам своего неверного, подобного дыму, единства... История человечества есть история торжественной гибели ложных единств. Но она должна стать откровением славы Бытия, где "ничего уже не будет проклятого" (Откр. 22, 3) и где не будет единства, несущего смерть... Исчезнут миражи, явится истина. А сейчас к Единству надо идти верой, через плач и мудрость, как в Землю Обетованную.

Архиепископ Иоанн
Сан-францисский (Шаховской),
"Избранное"